Тромбофлебит

Каждый новый год эры Украины все больше толкает меня в объятия иррационального метафизического астрального и всего того, что не имеет отношения к разуму, а все больше тяготеет к чувствам, воспитанию, ценностным ориентирам, системам поведения и к культурным ценностям (имея в виду культуру в широком ее понимании).

Мне все больше кажется, что широкая дискуссия в украинском социуме накануне выборов должна вестись в присутствии врачей-психоаналитиков, психологов и в отдельных случаях хорошо бы видеть в дальнем углу комнаты психиатра, а в идеале — самого дедушку Фрейда. Навязчиво хочется узнать, каково было детство основных фигурантов процесса выборов, каковыми были нанесенные обиды или мнимые несправедливости.

Ретроспективный взгляд на ныне действующего Президента (который является основным фигурантом процесса) требует помнить, что он всю сознательную жизнь провел на заводе, где 14 лет был главным коммунистом. Это самый большой в мире закрытый завод, в самом большом в мире закрытом городе, в самой большой в мире закрытой стране. И теперь я прошу умолкнуть всех критиков ныне действующего и подумать: мог ли стать другим человек, живущий за тремя самыми большими в мире заборами? И мог ли он вообще сделать что-то соизмеримое с современной цивилизацией из-за этих трех заборов? Отвечаю: он ничего не мог сделать такого, что не напоминало бы жизнь за забором под тотальным контролем. С другой стороны, так как это были большие заборы, то и начальства было мало, потому что мало кого туда пускали. Один начальник на заводе, один маленький в Киеве и один большой в Москве. То есть ретроспектива показывает, что начальники все же нужны, но небольшие и в небольшом количестве. Когда гражданин Кучма стал Президентом, то выбрал в начальники сразу двух: одного в Москве, другого в Вашингтоне. В принципе, у Президента не может быть начальников, кроме народа, Бога и истории, т.е. предметов не материальных. Надо думать, что когда в Украине будет такой президент, т.е. без начальников, то на карте действительно появится такая страна.

Итак, комплекс первый — заборы, комплекс второй — начальники. Причем первый имеет отношение к политике внутренней, т.е. все за забор. Второй относится к политике иностранной. Эти тезисы универсальны и пока неопровержимы. Т.е. мы ставим забор перед украинским языком, но тут же ставим и перед русским. Мы возводим забор вокруг одного клана с его непомерными аппетитами и тут же вокруг другого. Т.е. и вокруг лириков, и вокруг физиков. В принципе все это называется внеэкономическими средствами принуждения, и характерны для двух способов социальной жизни: для феодализма или тоталитаризма. Кстати, в последние годы из двух начальников действующего Кучмы остался только один, и это означает, что я неуклюже перехожу к внешнеполитической деятельности.

Этот начальник живет в Москве, кстати, тоже за большим кремлевским забором, но не потому что заборы тянутся к заборам с целью размножения. Просто после Гонгадзе и кассет Вашингтон ныне действующего предал (т.е. по мнению ныне действующего предал), поверив кассетам и майору и не поверив ныне действующему. Кстати, эта история носит цивилизационный характер. Столкнулась психология середины XX века с веком XXI. Если поверить тем, кто утверждает, что Президент замешан в смерти журналиста, то получается цивилизационный клинч. С одной стороны, концепция, когда можно закрыть, запретить, выключить радио, газету, телевидение, чтобы прервать коммуникацию между гражданами и государством. С другой — Интернет, который нельзя ни закрыть, ни выключить, ни запретить. Представьте себе, что вызывает Сталин Берию и говорит, что надо режиссера Михоэлса уничтожить. А Берия ему отвечает, что это невозможно сделать ни коим образом. Я думаю, что у Сталина был бы обширный инфаркт как минимум. Т.е. XXI век с его доступностью, открытостью и прозрачностью столкнулся с XX — тоталитарным, т.е. с контролем, сыском, заказом и тюрьмой. Гия оказался посредине и погиб.

Гия погиб и остался тот начальник, который в Кремле. Это и есть часть сегодняшнего наследства эпохи Кучмы. Начало эпохи, если вспомнить объективно, олицетворялось мейнстримом. Конец эпохи — это когда Кучма олицетворяет маргинез. В начале эпохи Президент хотел реформ, перестройки и ускорения и все в это верили. Конец эпохи — это когда все хотят реформ, перестройки и ускорения, а Президент этого не хочет. Миллионы людей за десять лет научились, побывали за границей, выучили языки, вросли в цивилизацию и не хотят жить за забором и иметь начальников, особенно глупых. Возник социальный тромбофлебит. Он обычно как раз и возникает, когда власть — это маргинез, а народ — мейнстрим. Власть — тромб, который не пускает молодую, свежую кровь легко непринужденно бегать по сосудам, разнося кислород и другие полезные витамины. Собственно сейчас перед страной стоит выбор: провести операцию или нет. Для операции есть два инструмента: один начинается на «Ю», другой начинается на «Я». И операция может быть очень сложная и опасная. Сложная, потому что все социальные операции сложны. А опасная вот почему: страна получила независимость дешево. А товар под названием «независимость» очень дорог и стоит на полке с самыми дорогими товарами под названием: свобода, достоинство, честь и всякой другой словесной морально-либеральной эквилибристикой. Эти товары дороги и бесплатно не раздаются, за них платят иногда кровью, но всегда неудобствами иногда в виде тюрьмы, иногда в виде легкого недомогания. Тут же независимость и свобода достались просто так, по векселю. И вексель всегда могут потребовать к оплате.

Судя по всему, мы видим перед собой дискуссию между терапевтами и хирургами. Терапевт- Янукович говорит, что надо попробовать тромб пробить, чтобы он как-то рассосался, или растворился, или испарился. Другой, то есть хирург, — это Ющенко. Он предлагает то, что среди врачей называется шунтирование. Это радикальный способ, когда из организма вырезают здоровый сосуд и вшивают в обход тромба. И кровь течет себе и течет без всяких преград. Судя по всему — это и есть момент истины. «Я» говорит, что организм потерпит, все-таки можно ходить (но тяжеловато), можно дышать (почти регулярно), можно в конце концов не перетруждаться. Не надо бегать, нестись вперед, не надо есть холестерин, т.е. жирное мясо, сало, крайне осторожно обходиться с яйцами. И как-то мы все протянем. Главное — стабильность и стабильное давление 190 на 135, стабильная задышка, время от времени потеря сознания, дежурная скорая помощь у дверей.

Другой вариант — это вариант «Ю». Тут, похоже, психология такая: раз уж есть тромб, т.е. все, что было сделано за последние 10—15 лет, то мы его трогать не будем. Раз некоторые, которых меньшинство, привыкли жить при коммунизме или клептократии, то пусть живут. Но тем, кто не хочет, мы для них обеспечиваем свободный ток крови.

Социальный тромбофлебит уже был в истории Европы в 60-е годы. Его диагностировала молодежь с песнями «Битлз», с мини-юбками. Молодежь хотела места в жизни, а места эти были заняты людьми менее достойными с худшим образованием и с устаревшими представлениями о жизни. То есть людьми довоенными и уходящими, людьми прошлого. Молодежь и примкнувшие к ней были людьми будущего, которое нельзя построить из устаревших материалов.

Сейчас выбор также простирается между прошлым и будущим и даже между материальным и духовным. Заметьте, что главными политическими конкурентами сегодня выступают материальная и духовная субстанции. Г-н Янукович — это чистая материя, т.е. зарплаты, пенсии, стипендии, рост экономики, рост цен, рост курса доллара, рост инфляции и т.д. Г-н Ющенко — это чистый дух. Уже месяц дух незримо витает над Украиной, в то время как материальная его оболочка в Австрии. И рейтинги не падают, и у сторонников горят глаза (заметьте — только от одного духа, сознания и осознания). То есть, «голос Духа чути скрізь». С другой стороны — чистая материя и никакого духа или смысла. И рейтинги все равно не растут так быстро, как хотелось бы. Дух говорит с народом, он общается, он вербализует, он делится сомнениями, он показывает свое лицо, он переживает, он живой, и многим кажется, что животворный. Материя с народом не говорит, не вербализует, не делится, не сомневается. Она не жива. Правда, за материю иногда говорят другие. Мол, материя дала понять, что хочет честности и демократичности. Иногда, правда, материя сообщает о чем-то в трех-четырех словах, но тут же она понимает, что залезла на чужую территорию, т.е. территорию духа и замолкает.

Интересно также наблюдение, чего хотят этот дух и эта материя, к чему стремятся. По духу нельзя наверняка сказать, чего он хочет. Но очевидно, что он чего-то хочет. Материя же, напротив, не хочет ничего. Т.е. мы не знаем, хочет ли она чего-то, кроме как стать президентом. Т.е. полемика между материальным и духовным происходит на уровне ощущений и именно эти ощущения подсказывают гражданам одним — что они материалисты, другим — что они идеалисты. Иногда кажется, что претендент Ющенко — это второе издание президента Кучмы первого срока пребывания у власти. Но в лучших своих словесных проявлениях: с Россией дружить, но не в ущерб другим странам, либеральные реформы, социальная защита, порядок и порядочность, уважение граждан. Претендент Янукович — это второе издание Президента Кучмы второй каденции, когда власть самоцель, никаких либеральных реформ, никакого уважения к согражданам, любовь только к Москве. Т.е. башня из черного дерева и осадное положение, чтобы дожить до конца и после конца.

Правителя можно оценивать по-разному и в первую очередь по степени самореализации граждан. Чем больше граждан самореализованы, тем лучше правитель. Если самореализованы миллионы или 90 процентов нации, то наверняка правитель неплох. Если самореализуются единицы или десять процентов нации — то правитель нехорош. Тут каждому читателю уместно подумать, при каком правителе он сможет самореализоваться. Г-н Ющенко говорит: я создам вам условия и вы сами себе и своей семье добудете деньги и как производное — личное достоинство. Г-н Янукович обещает: я дам вам немного денег и из моих рук вы наедитесь вдоволь. Это также выбор психоаналитический. Одни любят стабильность, т.е. получение комплексного обеда в определенное время из одних и тех же рук, другие любят развитие, которое предполагает самостоятельность во вкусах и выборе пищи. Но интересно, что даже те, кто любит стабильность, пользуются плодами тех, кто развивается. Г-н Янукович — это стабильность, о чем, правда, говорит не он, но его штаб. Г-н Ющенко — это развитие и он сам нам об этом сказал.

И последнее соображение о трех действующих лицах и одновременно исполнителях. Когда солнце г-на Кучмы начало закатываться, то многие подумали, что он теперь на закате сделает что-то такое, что сохранит его в памяти народной как положительного героя. А он опять всех обвел, потому что на фоне г-на Януковича будет и так хорош. О г-не Ющенко говорили, что он хорош, но слаб. Но теперь на фоне обморока г-на Януковича от попадания в него яйца, г-н Ющенко стал похож на полубога. На этом фоне все хорошо и стабильно. Мир будет развиваться, а мы на его фоне будем стабильны. Будет проходить социальная эволюция, возникнут новые технологии, появятся необычные произведения искусства, которые будут выглядеть еще ярче на фоне стабильной Украины и ее президента. Тут будет все стабильно, мило и благостно, как на кладбище. Но социологи говорят, что как минимум треть, если не половина граждан, не хотят жить на кладбище. Кстати, я и мои друзья, и мои родственники, мои коллеги, мои знакомые, мои студенты на кладбище жить почему-то не хотят.

Но по причине тромбофлебита на кладбище, по некоторым оценкам, может попасть каждый второй. Так что есть основания для дискуссии и у пессимистов, и у оптимистов. Хотя многим хочется быть оптимистом и попасть на кладбище естественным путем. Мне тоже очень хочется и я постараюсь. Вполне возможно, что эпоха закончится вместе с окончанием проекта под названием «независимость». Уже примерно понятно как жить самостоятельно, т.е. самим стоять и, главное, как не стоять. Уже проступают черты того, как можно жить дальше и как ни в коем случае жить нельзя. Уже есть шанс закончить проект «независимость» и начать новый проект. Проект под названием «Украина». Уже пора начать. Уже пора…