ИНСТИНКТ ПРАПОРЩИКА

Появление во главе российского государства Владимира Путина, долгие годы проработавшего в спецслужбах и имеющего офицерское звание, заставило многих наблюдателей пристальнее отнестись к возможным властным амбициям военных. Возможно, интерес к полковничьим погонам — при этом почему-то забываются, что погоны эти к армии не имеют никакого отношения, — Путина обусловлен прежде всего тем, что до него Россией руководили люди сугубо штатские — Михаил Горбачев и Борис Ельцин. Впрочем, в свое время избрание генеральным секретарем ЦК КПСС генерала армии Юрия Андропова, долгие годы руководившего союзным КГБ, даже самых дотошных «кремленологов» не наводило на мысли о военной диктатуре. Да и ставший маршалом генерал-лейтенант Леонид Брежнев, в годы своей партийной карьеры успевший побывать одним из высших руководителей Министерства обороны СССР (он возглавлял пресловутое политуправление Советской Армии и Военно-Морского Флота), никогда не отождествлялся с военными, хотя и питал слабость к мундирам и наградам…

Стремление отождествить Владимира Путина с армией связано, скорее всего, с несколькими обстоятельствами, не имеющими прямого отношения ни к личности президента, ни к действительному положению военных в стране. Не будем забывать о продолжительном ожидании частью российских «интеллектуалов», как любят называть себя переквалифицировавшиеся в политологи несостоявшиеся ученые-общественники, «сильной руки». Смешнючий Андраник Мигранян носился с этой концепцией еще в горбачевскую пору, и, между прочим, это политологическое прозрение разделялось частью политической элиты: иначе как объяснить появление генерала Бориса Громова в качестве кандидата в вице-президенты России рядом с Николаем Рыжковым, а полковника Александра Руцкого — рядом с Борисом Ельциным… Миф о «российском Пиночете» был удачно использован и во время следующей президентской кампании Ельцина, когда в качестве «кандидата-подстраховки» для не уверенного в начале борьбы в успехе тяжелобольного президента был избран генерал Александр Лебедь, ставший после победы Ельцина — правда, ненадолго — секретарем Совета безопасности России… Но читатель хорошо помнит, что оба генерала не играли серьезной роли в российской политике, были исключительно ведомыми и используемыми фигурами. Другое дело, что, оказавшись на высоких должностях, и Руцкой, и Лебедь обросли определенным количеством деловых связей и контактов, превратились в преуспевающих посредников между группами бизнесменов и группами политиков, можно даже сказать — в неформальных лидеров новых группировок кланового типа. Генералы достигли успеха, перестав быть военными: поэтому избрание Руцкого губернатором Курской области, а Лебедя — губернатором Красноярского края вполне закономерно. Поддерживающие их группировки просто нуждались в территориальном плацдарме для удовлетворения своих аппетитов, а провести в губернаторы региона харизматичного и в то же время поддающегося влиянию генерала гораздо удобнее, чем доверяться местному политику, обросшему собственными связями и обязательствами. Поэтому не нужно объяснять, что сами генералы не рассматривают свои региональные успехи как лоббирование интересов вооруженных сил — скорее как своеобразное «кормление». Глядя на них, и другие высокопоставленные военные решают попытать счастья: начало предвыборной кампании героя второй чеченской войны генерала Владимира Шаманова — едва ли не лучшее тому подтверждение. Возможно, лоббистом интересов Балтийского флота станет его командующий адмирал Егоров в случае избрания губернатором Калининградской области. Но это, конечно же, исключение, как исключение и сама область, отделенная от России границами Литвы и Беларуси и сосредоточенная на своем флоте и порте. Нынешний губернатор — бывший директор порта, следующий — командующий флотом: чем не двупартийная система в отдельно взятом регионе?

Но даже если и не иронизировать по поводу властных амбиций незадачливых военных, как правило, «кланизирующих» и маргинализирующих экономику завоеванных регионов, следует признать, что появление любого количества генералов — действующих и отставных — во главе краев и областей не означает еще формирование «военного лобби», способного отбить страну у штатских. Генерал Лебедь, генерал Руцкой, генерал Громов, генерал Семенов, генерал Аушев, полковник Лебедь, генерал Шаманов, адмирал Егоров и прочие бывшие и будущие губернаторы — не представители военного лобби, а люди, стремящиеся стать преуспевающими отставниками. Считать их людьми, пытающимися составить военную группировку, — все равно, что подозревать в этом прапорщиков, стремящихся осесть не в Южно-Сахалинске, а в Краснодаре… А ведь это основной инстинкт любого здравомыслящего прапорщика.

Тем более что большинство действующих «генерал-губернаторов» — неудачники в армии. Руцкой, как я уже писал, просто был никаким не генералом, а полковником: генеральские погоны он получил уже будучи политиком и вице-президентом России. Громов, Лебедь, Семенов конфликтовали с руководством министерства обороны и были отправлены в запас. Когда они баллотировались на губернаторство, их мундиры были скорее разновидностью пижамы, чем разновидностью формы. Желание нынешних «чеченских» генералов стать представителями президента в регионах или губернаторами — скорее понимание бесперспективности службы и того, что шанс заставить президента оплатить счета можно предъявить только сейчас, когда чеченская война еще воспринимается окружением главы государства как важная часть предвыборной кампании Путина.

Руководство Министерства обороны России также сегодня не выглядит серьезной силой, способной навязывать свою волю правящему классу. Возможно, у военных и был шанс усилиться из-за чеченской войны, когда в кулуарах поговаривали, что именно их поддержка позволила Борису Ельцину не только не отправить в отставку очередного премьер-министра — Владимира Путина — но, в конечном итоге, передать ему власть. Но свои возможности военные бездарно упустили. Теперь уже скорее им приходится полагаться на милость президентского окружения.

Прежде всего потому, что военные не едины. Это, конечно, не новость, но напомню: в «Арбатском военном округе» продолжается жестокое соперничество между сторонниками министра обороны маршала-ракетчика Игоря Сергеева и начальника генерального штаба генерала армии Анатолия Квашнина, отстаивающего интересы сухопутных войск с настойчивостью, которой мог бы позавидовать «лучший» ельцинский министр обороны генерал армии Павел Грачев. У обеих группировок свое видение военной реформы, свое представление о том, каким должен быть кадровый состав руководства министерства, свои взаимоотношения с властью. Путин вполне удачно пользуется генеральской борьбой — а кто бы не воспользовался на его месте? К тому же позиции военных значительно ослаблены продолжающейся войной в Чечне. Между прочим, затевавшие эту войну штатские прекрасно знали, что армия ее не выиграет, но убивали двух зайцев — обеспечивали предвыборную кампанию Путина и выводили из игры армию в период перехода власти от одной группировки к другой. А так как на самом деле этот переход еще совсем не произошел и Путин как ездил к Ельцину — я не сказал на доклады! — так и ездит, следовательно война будет продолжаться до победного конца — конца еще остающихся возможностей генеральского влияния. К тому же репутация военных в глазах общества еще и подмочена трагедией в Баренцевом море. От усиления контроля за армией со стороны путинского совета безопасности военных спасло только то, что составитель бессмысленных доктрин, секретарь совета Сергей Иванов также повел себя в нештатной ситуации вполне по-военному. То есть неадекватно…

Российские политики всегда использовали армию в политических целях — примеров того в истории не счесть. Но зато в этой стране — так уж сложилось — военным никогда не удавалось использовать в своих целях политиков. Более для того, чтобы стать кем-то по-настоящему влиятельным, им приходилось расставаться и с военным мундиром, и с военной средой. Сегодняшняя ситуация лишь подтверждает эти старые правила…